Потом никто не вспомнит его лица. Ведь всё, что ему нужно, это просто найти способ оказаться внутри. Остальное подскажут выдрессированные инстинкты. У него на щеках два огромных уродливых шрама вразлёт от тонких губ, а ему удавалось обводить их вокруг пальца. Всё просто: немного грима и правильное поведение. Не маячить перед глазами, не поднимать головы, не натыкаться на прямые взгляды, всё делать спокойно. Спокойствие – он знал, как обрести его даже после длительной погони. Он всегда был отличным учеником.
Январский ветер развевал светлые волосы из-под шляпы, вздымая полы пальто и пронизывая холодом. Джокер любил зиму. Единственное время года, когда стихия берёт верх над заносчивым человечеством. Единственная стихия, обладающая достаточными средствами, чтобы вызвать неприятие, страх и желание зарыться куда-нибудь поглубже почти у ста процентов населения. Они ходили по улицам довольно спешно, эти недалёкие горожане. Ветер и впрямь был пронизывающим, ведь совсем недалеко пролив. Они ни на кого не смотрели, ничего не замечали и ничего не хотели, кроме того, чтобы побыстрее оказаться в своих тёплых благоустроенных квартирах. Так безумно удобно, не правда ли?
Тем не менее, он всегда был аккуратным. Просчитывал свои действия, тщательно готовился. За эти двенадцать дней нужно было обыскать практически весь город, чтобы ответить на один единственный вопрос: «Кто такой Бэтмен?»
И он обыскал.
В голове мелькали теории, собирались и распадались из тысяч мыслей, будто мозаика в режиме ускоренной съёмки. Он помнил этого парня, того, который последним оказался на ринге. Мгновение, собирается небольшой узор. И вот оно, правильное воспоминание: где-то ещё в прошлом году, но не так давно, тёмные улицы Готэма, девушка с длинными рыжими волосами и парень, идущий за ней. Она идёт домой, а тот изобрёл способ провожать её, просто идя следом, наблюдая, как бы кто не осмелился напасть на его избранницу, а ему не пришлось бы говорить с ней, запинаться от волнения и чувствовать, как потеют ладони. И всё-таки находится кто-то из преступной братии, кто не прочувствовал интуитивно тонкого расчёта не смеющего признаться в любви парня. Последнему удаётся решить эту небольшую проблемку. Последнего зовут Ричард Грейсон, а его невесту – Барбара Гордон.
Забавно, что он узнал о прытком Ричарде до клуба. Неужели судьба? Небольшое развлечение, которое устроил себе Джокер, заключавшееся в выслеживании своих потенциальных врагов, что-то вроде собирания информации, сразу же дало такие плоды. И теперь этот юноша стал тонкой ниточкой к большому кладу. Никак не выходила из головы жертвенность Тёмного Мстителя, бросившегося на выручку незадавшегося рестлера, когда вспыхнул огонь. Ричард Грейсон имел очень непростую судьбу, и потому выделялся на фоне серого неприметного города, как тёмная клякса на белой простыне. От Барбары Гордон и событий на заброшенной фабрике ниточки тянулись к одной точке: особняку великих Уэйнов.
Кто ещё в этом городе может быть настолько богат, чтобы позволить себе настолько дорогие бэт-игрушки? Кто, кроме Брюса Уэйна, может быть настолько вычурен и напыщен, чтобы за кричаще претенциозной маской скрывать ушастый шлем? Есть ещё пара кандидатур. Но у них, в сравнении с Брюсом Уэйном, недостаёт трёх факторов: наличие особняка в правильной зоне и на правильной почве, наличие Ричарда Грейсона как приживальщика и наличие свербящего червя в голове серийного убийцы, склоняющего чашу весов в сторону сына почивших благодетелей Готэм-Сити.
Убийца поднимался по железным решетчатым ступеням внешней лестницы на одной из старых жилых высоток, щедро дававшей ему крышу над головой последние четыре дня. И не только ему одному. Сложно по-прежнему свободно передвигаться по городу, будучи отягчённым заложницей. И даже сильнодействующие снотворные средства не избавляют от всех проблем. Ничего, осталось совсем немного, а потом… потом будь, что будет.
Дойдя до девятого этажа, он остановился, обернувшись к раскинувшемуся перед взором городу. Ветер здесь свирепее, чем на земле. Поднебесная – его вотчина и он не любит дерзких, не знающих меры людей ещё со времён Вавилонской башни. Джокер поправил высокий воротник, защищавший его от стихии насколько, насколько мог, и, запустив руку в карман, вынул небольшой бэтаранг. Заточенная сталь в форме летучей мыши блеснула в пробивающихся сквозь тучи лучах заходящего солнца. Эту вещицу он украл из хранилища вещдоков в комиссариате, прямо из-под носа Гордона. Она же сопровождала его в Уэйн Энтерпрайзес, когда усердный безумец, войдя в роль уборщика, намывал полы у кабинета Брюса Уэйна ранним утром. Потом они спохватятся, куда делся недавно нанявшийся на работу неприметный мужчина. Но шума поднимать не станут, чтобы сохранить и свои головы. Они не вспомнят его лица. Ни люди, ни камеры.
Времени оставалось достаточно. Джокер открыл окно и вошёл через него в квартиру. Преодолел пару коридоров, кухню и гостиную, достигнув спальни с выкрученными лампочками и глухо задёрнутыми шторами. Она лежала на кровати, прикрытая им покрывалом. Небольшая прихоть его безумной заботы. На ней всё ещё был тот облегающий прочный костюм Кошки, в котором она, по всей видимости, попалась работникам «Двух Питбулей». Разве что от всех гаджетов и опасных предметов амуниции психопат счёл нужным её избавить. Ну, неудобно же в этом во всём спасть, в самом деле!
Он сел на край кровати, снял шляпу и достал из внутреннего кармана наполненный жидкостью шприц. Её длинные чёрные волосы картинно разметались по подушкам, голова повёрнута в его сторону. Длинные ресницы дрогнули, открывая тёмно-карие, словно шоколад глаза. Он перехватил немного замутнённый, но уже осмысленный взгляд и чуть улыбнулся в ответ. Шрамы на лице поползли в стороны, ещё больше подчёркивая свою уродливость. Он убрал растрепавшиеся волосы и, молча, воткнул ей в шею шприц. Через минуту впрыснутая в молодую плоть сыворотка снова погрузила женщину в долгий глубокий сон.

Семнадцатилетний Шон Уайт уже не первый год подрабатывал на почте. Времена наступили не из лёгких, и потому следовало благоразумно держаться любой работы, с которой тебя не увольняют. Как опытному рассыльному, ему доставались самые ответственные маршруты, как например особняк Уэйнов. Он привозил миллиардерскую почту уже полтора года и гордился этим. Этим утром он доставил несколько писем, одно из которых было адресовано самому Брюсу Уэйну. В руки дворецкого, Альфреда Пениуорта, который, кажется, уже запомнил его, он передал послание с фальшивым обратным адресом и оставил единственные на нём чужеродные отпечатки.

Отредактировано Joseph Kerr (14.04.2014 12:25:11)