Крохотные пылинки парили высоко в воздухе, практически под самым сводом, и в мягком, камерном свете массивных канделябров казались золотистыми, словно драгоценная пыль, знаменующая присутствие чего-то необычного, загадочного. Легкое предвкушение, оттенки подергивающего ожидания, когда знаешь, что вот-вот случится то, чего так долго ждешь. Словно ребенок в ожидании Рождества, улыбнулась Мардж. Девушка стояла, опираясь ладонями о мраморную витую балюстраду, и наблюдала за невидимым танцем золотинок в воздухе, периодически заглядывая вниз, где ровные ряды потемневших, добротно, но без особых изысков сколоченных скамей заполняли немногочисленные любители церковной музыки. Многих из них мисс Кайл видела уже не первый раз – и та пожилая пара, что неизменно занимают крайние правые места во втором ряду, и почтенный господин в очках, который под конец будет украдкой протирать глаза платком, отрешенно кивая в такт, и… Марджери удивленно пробежалась глазами по собравшимся гостям – где же она, растерянная девушка, посетившая последние два концерта и явно недоумевающая, что она здесь забыла? Ах да, мелькнули знакомые уже локоны в дальнем углу, практически в тени.

Освещение для довольно раннего апрельского вечера было скуднее, чем хотелось бы, но, как напоминала самой себе солирующая хористка, скромность и сдержанность были не только данью монастырскому аскетизму, но и благотворительной неизбежностью. Кто знает, гадала девушка, удастся ли после этого вечера собрать достаточно пожертвований, чтобы заново оштукатурить верхний этаж в приюте, хотя бы в комнатах. Потрескавшиеся потолки были хоть и не первостепенной задачей, но в детских крохотных комнатах было так мало уюта, а хотелось сделать для них так много, заполнить их жизнь заботой и хотя бы минимальным подобием дома и семьи, которой у них нет…

Молодая воспитательница тихонько вздохнула, возвращаясь мыслями в этот старинный зал, который уже через несколько минут оживет, заиграет нежными, чистыми звуками – собранием самых разных нот и созвучий, объединенных общим вдохновением, общей преданностью музыке и друг другу, общему делу. Мардж не могла найти слов, чтобы описать все то, что для нее значит хор. Это и отдушина, позволяющая забыть обо всем, что тревожит, что не дает покоя. Это и работа, пусть не физическая, но требующая полной концентрации и всех ее внутренних сил, работа терпеливая и упорная, но упоительная своим совершенством, своей пользой – кому как не ей с первых рядов видна эта радость в глазах, это умиротворение на лицах зрителей, эта тихая сказка, на пару часов позволяющая поверить, что нет в мире ничего дурного, что только здесь, только сейчас – музыка и покой. Это ее жизнь, ее тихая гавань, ее надежда – на собственное спокойствие, на помощь ее подопечным, таким же потерянным, какой когда-то была она сама, впервые переступив порог монастыря…

Девушка инстинктивно сжала пальцы на мраморной кромке, отчетливо проступили сухожилия. Не думай, только не сейчас, нужно сосредоточиться на концерте. Судорожный, прерывистый вдох заполнил легкие, глаза на мгновение зажмурились. Ощущая каждым квадратным сантиметром ладоней прохладный камень, с маленькой, едва ощутимой щербинкой, Мардж изо всех сил постаралась взять под контроль так некстати всколыхнувшуюся память. Медленно открыв глаза, хористка вытерла покрывшиеся холодным потом руки о бедра, укрытые ниспадающим до пола длинным подолом. Хористы все как один на время концерта облачались в длинные светлые одеяния, придающие дополнительный благочестивый и возвышенный вид выступающим. Мисс Кайл не видела в этом особой необходимости, но не имела ничего против. Если опрятный, одухотворенный облик хористов поможет выручить лишнюю пару-тройку долларов, то в магазине уцененных товаров на углу можно будет купить еще пару свитеров. Или еще что-то необходимое.

Марджери еще раз внимательно посмотрела вниз, отмечая собравшихся людей, обменивающихся едва слышными отсюда репликами. Увидела, что по правую сторону от аналоя, на небольшом возвышении с рядами поблескивающих, отражающих мягкий свет пюпитров, уже собираются ее друзья, а значит, пара минут до начала – и самое время занять свое место. Пристальным взглядом пробежалась по отдаленным углам, автоматически отмечая, что массивные створки ворот приоткрыты, как и боковая дверь, ведущая во внутренний коридор. Спокойно, сегодня все пройдет замечательно. Девушка улыбнулась, с облегчением ощущая, как сдавившая ее ледяными пальцами паника, отступает прочь. И новый вдох прозвучал уже мягко, она готова – готова погрузиться в самую прекрасную гармонию и взять в путешествие с собой всех желающих.

~ ~ ~
Первая песнь поднялась под свод единым сильным порывом, и уже тогда Мардж почувствовала, как голоса сплелись в общий музыкальный узор, укрывший весь монастырь мягким, теплым платком. Краем глаза девушка ловила улыбки, расцветающие на лицах стоящих справа и слева от нее и, хотя она не могла обернуться и увидеть тех, кто стоит за спиной, она их слышала – слышала всех и каждого. Таких же погруженных в музыку, таких же верящих, как она сама, в нечто более сильное, чем бедность и тоска, в нечто, подавляющее бесконечные Готэмские дожди. Собравшиеся здесь юноши и девушки дарили надежду, дарили веру в красоту и доброту друг другу и всем, кого приютил на вечер в своих стенах старинный монастырь.

В заполненной ограном паузе перед следующим фрагментом Марджери раскрыла нужную страницу в партитуре и приготовилась отсчитать пять тактов. Переход с коды на вступление, мелодия затухает, готовясь зазвучать с новой силой, на тон выше и…

Подхваченная десятком голосов, словно потоком, Мардж вступила из-за такта, вплетая в мелодию молитву, просьбу и мечту – ту, которая обязательно будет услышана и отразится в сердце каждого присутствующего, напоминая о бесконечно родном и важном, о неизменном и прекрасном. Просьбу, которая сумеет дотянуться и согреть, уберечь ту, которой девушка в тайне посвящает каждое свое выступление, ту, которая так бесконечно далеко в этом огромном городе и еще дальше, если мерить не расстоянием, а временем.

Будь осторожней, прошу тебя… где бы ни была сейчас

Глубоко вдохнув, Марджери позволила музыке захватить себя, поглотить и выбросить на поверхность. И в следующий момент ей показалось, что притихло все вокруг до фонового шепота – и в сгустившейся тишине зазвучал чистый, ничем не сдерживаемый звук…

http://pleer.com/tracks/11107464SRmP

Отредактировано Margery Kyle (07.06.2014 17:27:43)

Все прошло гладко и отлаженно, много раз срепетированные музыкальные фрагменты легли чисто, привыкшие и отточенные за годы голоса звучали насыщенно, не сбиваясь, то замирая в нужный момент, словно замороженные по воле чародея, то скользя по завихрениям нотных линий, выше и выше, наполняя звуком весь зал. И строгие, тяжеловесные своды монастыря утрачивали свою холодную и гротескную структуру, становясь легче, светлее.

Уступив сольную партию Джесс, Мардж украдкой перевела дыхание и, переворачивая ноты, улыбнулась. Девушка была довольна сегодняшним вечером и новым глотком музыки, к бокалу с которой она прикасалась губами уже много раз. Чувствуют ли они – Тесс, Стив, Лекси, Соня, Вики, Даррен – чувствуют ли они такое же блаженство, выводя свои партии?

А в зале чувствовали. Не все и не каждый раз, но на каждом концерте младшая Кайл могла увидеть, что вот оно – сияющие глаза, тихие, мягкие улыбки, затаенное дыхание – хотя бы несколько человек чувствовали музыку, чувствовали то, что она бередит и меняет в сердцах и душах Готэма, большую часть времени опутанных страхами, отчаяньем, борьбой за кусок хлеба на завтра для себя и родных. Музыка уравнивает всех, дарит успокоение, дарит надежду и тем, чей жемчуг мелок, и тем, чей хлеб черств. Про первых она знала только понаслышке и все пыталась убедить себя, что есть и у представительных жителей серьезные проблемы. О последних же Марджери беспокоилась гораздо больше, от этих людей на расстоянии можно было уловить беспокойство, затравленность – и с тех пор, как начался кризис, отчаянье становилось сильней с каждым днем. И если его не сдерживать, не смягчать… кто знает, где твой предел, где та черта, после которой, припертая к стенке, ты слетаешь с катушек, перестаешь себя контролировать...

Новый вокальный фрагмент начался очень вовремя. Девушка почувствовала глухое биение сердца где-то в горле, но уже в следующий момент запела, не поддаваясь на провокацию со стороны подсознания. Вот так вот чудом сдержалась, как раньше, глубоко в детстве.

- Отлично, Марджи. Чуть выше, соль-диез… не бросай, тяни – да, вот так… - долгий жест рукой, сдвинутые на самый кончик носа очки – не бросай, два, три… и вниз. Умница, сегодня очень хорошо.

Сестра Грэта довольно сцепила пальцы, благосклонно кивнув. Да Мардж и сама знала, что сегодня удалось – и даже тот самый капризный фрагмент, где уже не раз сбивалась на полтона. Все получилось, не зря вчера Селина целый час сидела, отбивая пальцами ритм, не жалуясь и терпеливо выслушивая снова и снова сложную цепочку лиг, которую младшая сестра упорно пыталась одолеть, потому что Сел, давай еще разок, ну пожалуйста – мне обязательно нужно это спеть чисто – и снова пальцем щелкала по тому сложному фрагменту на листе. И сестра понимала, как нужно, почему надо стараться снова и снова – и кивнув, заново отстукивала по облупленной деревяшке.

Концерт снова пролетел на одном дыхании, время перетекло к последней песне совершенно незаметно. И еще не стихли завершающие звуки органа, а их перекрыли скудные, но благодарные аплодисменты. Три-четыре десятка довольных слушателей, они убедились, что не зря сегодня оторвались от своих нехитрых домашних дел и пришли сюда. Значит, все правильно, мы справились. Марджери обменялась довольными улыбками с хористами – да, мы справились.

Сестра Августа с ящиком для сбора пожертвований наперевес прошла вдоль передних рядов. Привычные спонсоры подпишут чеки при личной встрече с отцом-настоятелем, а это скорее дань случайному порыву – возможность тех, кто попал сюда случайно и проникся достаточно, чтобы расстаться с парочкой долларов. Материальный мир, что уж… Детей музыкой не накормишь.

- Марджи, глянь… Ты ее знаешь?
Джесс толкнула девушку плечом, кивком указывая на ту самую незнакомку, затаившуюся на последнем ряду.
- Нет, не знаю. Уже третий раз приходит к нам – видимо, хорошо поем.
- Еще бы. Она похоже тебя и пришла слушать – глаз не сводила, я еще в самом начале заметила
- Да не говори ерунды, Джесс. Придумала, тоже мне…
- А ты вот спроси, спроси ее, - подначивала подруга. – Сама узнаешь.
- Да рановато еще клуб поклонников собирать, - покачала Мардж головой. - Пойдем лучше, поздно уже. 

А минут через пятнадцать, убрав в шкаф свои благочестивые одеяния, девушка сообразила, что за беспечной болтовней с Джесс прихватила и нотную папку. А с утра новая репетиция, зачем таскать туда-сюда… Захватив с собой сумку, хористка вышла из комнаты, где среди прочих вещей хранятся концертные костюмы, и быстрым шагом вернулась в зал.

Вернув на место ноты, Мардж развернулась и удивленно остановилась – та самая незнакомка все еще была тут, почему-то не ушла вместе со всеми остальными, а осталась. Зачем она здесь?

Марджери медленно приблизилась к незнакомой девушке, убеждая себя, что поводов для беспокойства нет. И нет никаких оснований судорожно стискивать пальцами ручку сумки.

- Мисс, вы кого-то ждете? Ворота закроют минут через пятнадцать.

Отредактировано Margery Kyle (23.06.2014 15:42:57)