Иногда Селина забывала, сколько ей на самом деле лет, слишком давно уже была она неофициальной главой своего семейства. Она плела сестре косы, две тугие, темные косы, закрепленные привычными четырьмя оборотами резинок, и гладила длинную юбку - единственную юбку в доме. Соседка до сих пор помнила, как по-взрослому прикусила старшая из сестер Кайл губу, когда узнала, что девочкам в церковь нужно приходить в юбке, и готова была поклясться, что она в тот же момент распланировала экономию на целый месяц, чтобы достать нужный предмет гардероба для сестры. Летние сарафанчики, легкие и короткие, были слишком легкомысленными для церкви, а широкая, длинная, синяя, как вечернее небо юбка, приглянулась сестренкам достаточно, чтобы пожелать ее купить, а не одалживать что-нибудь подходящее у соседей. Если это цена пропуска к тому, что делает сестру счастливой - пускай. Не так дорого, как радость.
Это лето существенно отличалось от всех, что довелось пережить Селине за свою недолгую жизнь. Раньше она вечно была предоставлена самой себе, и только возня с Мардж ограничивала ее свободу. Теперь же у нее был распорядок дня, теперь она активно занималась под чутким руководством Дэни, тело ее постоянно болело, мышцы ныли, а разум отчаянно протестовал против очередной попытки превозмочь собственные страхи и просто рухнуть. Падение стало первым ее уроком. Дэни утверждал, что настоящего, искреннего танца нельзя добиться, если ты постоянно переживаешь за целостность своих рук и ног, и требовал, чтобы эти руки и ноги были достаточно крепкими, чтобы уверенность превзошла страхи. Она тренировалась, мышцы крепли, но мозг все так же боялся... И тогда мэсти потребовал тренировать падения. Потребовал, чтобы она разузнала все о своем страхе, знала все, что будет, и знала, как с этим бороться. Она падала и поднималась, плакала, но Дэни был неумолим... И сегодня она, наконец, смогла заставить себя не просто согнуть колени и бухнуться на старый матрас, служивший им матом, а совладать со страхом и истериками. Сегодня был ее личный праздник - день первого побежденного страха, и Китти решила, что заслужила небольшое поощрение, празднование с самым близким ее человеком.
Нагретые ступени церкви окутывали гудящие мышцы мягким теплом. Селина жмурилась, смотря сквозь полуприкрытые веки на сияющие витражи, и слушала, как смолкает пение за стенами. Репетиция хора заканчивалась, скоро Мардж наболтается с подругами и выйдет сюда, к ней. Летом не было необходимости забирать сестру с репетиций: темнело поздно, а солнечные лучи, казалось, делали добрее даже завзятых алкашей их трущоб, которым на ум могла прийти любая гадость, и от которых и хотела оградить сестру Селина. Но за последние полгода эти встречи перед дверью церкви вошли у обеих сестер в привычку. Сел знала, что младшая ждет ее, ждет момента, чтобы спокойно поговорить и посмеяться, не опасаясь гнева отца, и дорога домой была вполне подходящим моментом. Только сегодня они растянут удовольствие. Сегодня путь домой будет через крышу амбара на пристани, ее показали ей ребята из банды, и она сразу поняла, что сестре здесь должно понравиться. С крыши открывался прекрасный вид на совсем другой Готэм - там, на соседнем острове, прорезали небо золотые в лучах закатного солнца небоскребы, прекрасные, как волшебный замок. Их разделял узкий пролив, и их разделяла бесконечная бездна. Туда, в деловой район, редко выбирались люди из соседних заводских островов. Вода разделяла два мира, и вряд ли кто-то из богачей видел в трущобах что-то кроме земли, которая могла бы приносить деньги, и халуп, которые эти деньги приносить мешали. То, что в халупах жили люди, их не волновало.
Дверь церкви приоткрылась, горстка мальчишек и девчонок высыпала на улицу. Селина заприметила две темные косички собственного производства, подняла руку, привлекая к себе внимание.
- Ма-ардж! Я здесь!